Сумгаитский Пагром Армян- 28 февраля 1988 года
Ежегодно в конце февраля армянский народ и наши друзья по всему миру поминают безвинных жертв Сумгаитской трагедии. Храня память и склоняя головы по безвинно убиенным соотечественникам, хочется, изменив традицию, обратиться к трагическим событиям недавнего прошлого в несколько ином ракурсе.Трагические события конца XIX – начала ХХ веков, как и менее масштабные, но не менее кровавые события нашей недавней истории, привычно воспринимаются большинством в качестве некоего стереотипа. Жертвенность, заплаканные глаза, поникшие головы, безоружные старики, женщины и дети, голодные изгнанники. Армянская Голгофа, страдающий народ-созидатель. Никто не спорит, что все это имело место. Но за покрывалами скорби и отчаяния упускается из виду самое главное: никогда в истории армянский народ не был безропотной жертвой.И сегодня, в канун траурной даты, хотелось бы вспомнить и преклонить голову не только в память безвинных жертв этого акта геноцида, но и в память тех, кто в труднейших, а порой и просто безнадежных условиях отстаивал священное право на жизнь. Отстаивал с честью и невероятным мужеством.
Целью организованной в Азербайджанской ССР бойни и массовых погромов в ответ на мирное и демократическое по своей сути волеизъявление карабахского армянства о воссоединении Нагорно-Карабахской автономной области с матерью-Арменией, было запугивание как армян, так и союзного центра фактором погромной толпы, перспективами дальнейшего разрастания аналогичных кровавых акций и, тем самым, - попытка заставить армян отказаться от борьбы за Карабах, а союзные власти - от рассмотрения и справедливого решения карабахской проблемы. Первым для осуществления всех этих целей тогдашними лидерами закавказских турок, особенно после неудавшегося нападения на Аскеран 22 февраля, был избран город Сумгаит. И выбран этот город был отнюдь не случайно. Армяне в Сумгаите жили рассеяно, на один многоэтажный дом приходилось 1-3 армянские квартиры. И если в чисто армянских населенных пунктах, а также в тех населенных пунктах, где армяне проживали компактно, им в короткое время удавалось наладить организованную оборону, создать отряды самозащиты и предусмотреть способы жизнеобеспечения (как это было в Арцахе, Кировабаде и селах Утика - Пандухт), то в условиях Сумгаита дать отпор толпе в несколько десятков, а зачастую сотен и даже тысяч человек, невероятно сложно, практически невозможно.
Издевательства и глумление над армянскими жителями Сумгаита происходили при подавляющем превосходстве закавказских турок в численности и, на тот момент еще нехитром, вооружении. Кроме того, присутствовал фактор внезапности.
А теперь просто представьте, хотя бы на минуту, ситуацию, складывавшуюся в тот момент в Сумгаите. Огромная толпа, вооруженная топорами, ломами, обрезками арматуры, под крики «Смерть армянам!» ломает двери квартиры. Власти в городе нет, милиция самоустранилась (а то и сама участвует в погромах – П.), телефоны отрезаны, здания обесточены, информации о происходящем – абсолютно никакой, соседи заперлись в своих квартирах, вокруг только рев и улюлюканье толпы, звон стекла, треск разламываемой мебели, крики истязаемых людей, за спиной беззащитные члены семьи – женщины, дети и старики, а впереди – неизвестность. Представили?
И, тем не менее, несмотря на все вышесказанное, в Сумгаите, как затем и во многих населенных пунктах Азербайджанской ССР, охваченных армянскими погромами, были зафиксированы неоднократные случаи героической самообороны фактически безоружных людей.
Давайте сегодня вспомним конкретные примеры и поклонимся величайшему мужеству и стойкости этих людей – наших сумгаитских соотечественников.
Первый подъезд дома №6/2а в 3-ем сумгаитском микрорайоне. В этом доме в общей сложности погибло 7 армян. Здесь от огромной озверелой толпы, осаждавшей квартиру №6, в течение 8 часов (! – П.) отбивались отец и сын Габриэл и Ишхан Трдатовы, жена Габриэла матушка Антарам, их сосед Грант Адамян и зять Гранта Рафик Товмасян. Они прикрывали собой успевших спрятаться у соседей женщин и детей. Толпа нелюдей штурмовала квартиру с четырех направлений – из подъезда, через проломленную стену квартиры в соседнем подъезде, с балкона верхнего этажа и, наконец, по лестнице пожарной машины, прибывшей в подкрепление.
Чтобы сломить сопротивление осажденных, звери приволокли к подъезду маму прятавшейся у соседей жительницы дома Светланы Григорян, Эрсиле Мовсесову, и замучили ее на глазах сражавшихся: 86-летней старушке разбили камнем голову и нанесли 31 (! – П.) ножевое ранение.
Рафик Товмасян геройски погиб в неравной схватке. Трое оставшихся сиротами детей Рафика вспоминают, что когда отец за несколько минут до своей гибели заходил, чтобы смыть кровь с лица, младший сын Рома спросил: «Папа, ты вернешься?» На что Рафик, шедший на верную смерть, ответил: «Да, մատաղ ինիմ». Габриэл Трдатов, получивший три ножевых ранения, два удара топором по голове и удар камнем, от которого лопнула барабанная перепонка в ухе, скончался в бакинской больнице в ночь с 3 на 4 марта 1988 г. Ишхан Трдатов и Грант Адамян получили тяжелейшие ранения, но женщины и дети были спасены.
В другой квартире этого дома защищались отец и сын Арамяны – Армо и Артур. Ценою своих жизней они спасли жену и маму - Нелли Арамян.
Дом №5/2 в том же 3-ем микрорайоне. В этом доме также погибли армяне. Здесь в квартире №47 на четвертом этаже против штурмующей толпы в течение полутора часов бились отец и сын - Юра и Камо Авакяны. Бились долго. Позднее соседи рассказывали следователям, что прекрасно слышали, как турки переговаривались друг с другом: «Сколько мы хотим дверь сломать - не можем. Лом несите, чтоб взломали ломом!» Авакяны придвинули к входной двери мебель, а когда дверь, не выдержав напора, приоткрылась, оборонялись, забрасывая нападавших домашней посудой. От осколков погромщики вначале разбежались, но затем, прикрывшись щитом, продолжили штурм. Поджигали и бросали в квартиру пластик, чтобы выкурить оттуда обороняющихся. Камо удалось, приставив металлическую сетку от кровати, подсоединить к входной двери электричество. Авакяны также налили на пол воду, и погромщиков било током. Тогда толпа приволокла из соседней погромленной квартиры матрасы и по сухим матрасам, выбив длинной скамейкой дверь, ворвалась-таки в квартиру. Родителям Камо из задней комнаты удалось перебраться по балкону к соседке-азербайджанке. Сам Камо, также по балконам, смог спуститься вниз и спастись. Его отца, Юру Авакяна, турки все-таки обнаружили у соседки истекающим кровью. Его выволокли во двор, и там, взбешенные долгим сопротивлением, зверски избили, изрубили топорами и сожгли на костре.
Дом №17/33б все в том же 3-ем микрорайоне. Здесь в квартире №40 от огромной толпы, вооруженной ломами, ножами и обрезками труб и арматуры, героически защищалась семья Гамбарянов – отец Александр Александрович, мама Валена Арамовна и двое сыновей – Роман и Александр. Защищались молотками, топором, шампурами. Сдерживали входную дверь, а когда она была вырвана с петель, прикрываясь этой дверью, перешли в одну из комнат, где продолжили защищаться. Глава семьи погиб, но сыновьям удалось спасти от расправы мать, хотя она также получила тяжелейшие ранения. Роман Гамбарян потом рассказывал следствию:
«Отец мой - участник Великой Отечественной войны, воевал в Китае, на Дальнем Востоке, был летчиком. Мы, как могли, сдерживали, с левой стороны я с отцом, с правой - мать с братом. Подготовились: у нас дома было несколько молотков, топор был, - что могли - взяли, чтоб защищаться. Они выломали дверь, и когда дверь наклонилась, мы ее держали еще около получаса: никто из соседей, никто из милиции, никто из руководства города в это время нам на помощь не пришел. Мы сдерживали дверь. Они начали ломать ее со стороны замка, топором. Потом - ломом.
Когда дверь не выдержала - они сорвали ее с петель, - Саша ударил одного из них топором. Топор выскочил из рук Саши. У них тоже в руках были топоры, ломы, трубы, специально изготовленные из арматуры ломики. Один из них ударил отца по голове. Напор толпы был сильный. Когда мы отходили в комнату, один из них ударил и мать в левую часть лица. Мы бились, конечно, я с братом Сашей. Саша очень сильный и горячий, был чемпионом Сумгаита по дзюдо. У нас в руках были молотки, мы ранили нескольких из этих бандитов - и в голову, и в глаз, там все это было. Но они, эти раненые, отходили назад, на их место становились другие, их было много.
Дверь упала наклонно. Толпа хотела убрать дверь, чтоб войти во вторую комнату и продолжить, добить нас. Отец принес еще шампуры, передал Саше и мне, мы ринулись на них, когда увидели кровь у отца: удар был нанесен по голове, все лицо его было в крови. Когда увидели это, мы бросились на толпу и прогнали вниз тех, кто был в коридоре, до третьего этажа мы их гнали. Наше спасение - матери, мое, брата - было чистой случайностью, потому что, как потом мы узнали от соседей, кто-то из толпы крикнул, что у них наверху имеется огнестрельное оружие. Мы дрались, но нам удалось спасти только мать. Отца спасти не удалось. Мы нанесли бандитам много ранений, тяжелых, в том числе. Но на место одних приходили другие. У нас тоже были ранения, кровь была, поцарапано все было - нам тоже попало. Мы чудом остались живы».
А это из рассказа его брата – Александра:
«Слышу разговор, один выбежал оттуда, кричит: «Армяне сопротивляются! Давайте еще на помощь!» Слышу: еще толпа бежит по подъезду, шум такой, грохот. Опять начали толкать дверь. «А, - говорят, - их всего четыре человека, что вы боитесь?» Толпа прибавилась. Я почувствовал это по тому, как дверь стала сильнее биться, и мы уже не выдержали. Толпа давит, мы отходим, дверь у нас, как щит. Отходя, зашли в большую комнату и дверью прикрыли вход. ...Они кидали в нас ломы, камни, булыжники...
…Смотрю: у отца кровь идет, а у матери - глаз. Я ору: «Мать, тебя тоже ударили?». Она говорит: «Да». Я прыгнул в эту толпу. Дубинку отнял, ударил одного - он в сторону... Отец в это время пошел на балкон, взял, такая железная... для ремонта обуви... колодка у нас была на балконе. Он взял, пришел, стал около коридора и вдруг упал. Он, по-моему, потерял очень много крови, не выдержал.
И упал так... назад. Мать начала кричать. Мы в суматохе... на нас бросаются, камни бросают... У меня одно на уме было: отца оттащить от всего этого. Прыгнул за отцом, но он тяжелый у меня, за сто килограммов был… начали оттаскивать, не могли на диван уложить, по полу прямо... Здоровый был мужик… Оттащили его втроем, на пол подушку положили, брат начал откачивать. А эти с той стороны бросаются. Я хотел прыгнуть - брат задержал меня. Эти стоят в коридоре, где дверь, стоят и боятся войти: кто заходил - я бил, отбивал. Не пускал, чтобы шаг вперед сделали. Мы отцу начали массаж делать. Мать говорит: «Не мучай отца. Отца уже нет». Выбежал, взял молоток еще один с балкона - и прямо на эту толпу. Начал бить - одного, второго, в общем, несколько человек я там уложил. По голове. Потом побежал в подъезд. Часть их убежала вниз, часть - наверх.
Выбежал на балкон, смотрю: внизу куча такая стоит, все наверх смотрят, на меня, некоторые из наших соседей там были. Я кричу: «Совесть имейте, кто-нибудь вызовите скорую помощь!» Смотрю: там начали смеяться, говорят: «А, армянин, так тебе и надо!» Кричат. Я не выдержал: последний молоток у меня был - в эту толпу швырнул сверху. Бросил в толпу, и они там в бешенстве опять начали в меня камни бросать.
...Я в горячке ничего не чувствовал: ни ударов, ни холода, ничего... Это потом, впоследствии... На лице раны - это видно, у меня на плече тоже была рана, потом только я узнал об этом, когда разделся».
И еще пара строк из рассказанного Александром Гамбаряном. На мой взгляд, в этих строчках сосредоточено то, чем мы, люди, отличаемся от турецкого зверья:
«Малыш один появился, он был совсем молодой, лет пятнадцати-шестнадцати. С колонками от нашего проигрывателя в руках, с той комнаты: они вещи брали. И он с колонками... задержался так, мы взглядом как-то... встретились. Он испугался, бросил колонки и убежал. У меня рука уже как-то обессилена была, чтобы ударить его... уже так... просто жалко было уже... прямо умоляющий взгляд был у этого пацана. И он убежал».
И опять 3-ий микрорайон. Улица Мира, дом №21/31. Здесь в третьем подъезде на пятом этаже оборонялась семья В. – муж, жена и трое детей. Они спрятали двух дочерей и оборонялись втроем - топорами, ножами, даже лили кипяток в нападавших. Отбивались долго. Когда толпе удалось взломать дверь, Ваню В. избили до полусмерти, а Нину раздели, выволокли во двор и собирались сжечь в костре из вещей, выброшенных из их квартиры. От смерти ее спасла соседка-мусульманка. Другие соседи этой семьи, сестры Акопян потом рассказывали: «Они спрятали дочерей и втроем защищались. Их трое, а подъезд весь полон этими зверьми. У них последний этаж, они думали подняться на крышу и закрыть люк, но не успели. Их схватили. Как их мучили! Те шомполами, разогретыми на огне, прокалывали ей тело. От колен и выше, почти до шеи, все ее тело покрыто ранами, истыкано».
Еще один эпизод об оставшихся неизвестными героях из 3-его микрорайона. Свидетельствует житель микрорайона Юрий Ишханян:
«На балконе второго этажа дома, расположенного прямо напротив дома, в подъезде которого я стоял, происходило следующее: двое молодых людей 25-30 лет, стоя на балконе, отбивались от 20-25 человек из толпы, которые, забравшись на деревья, хотели войти в балкон, в последних эти двое лили воду, видимо, очень горячую, потому что поднимался пар, а толпа пыталась попасть в них булыжниками, перебили все стекла, облили какой жидкостью куски белой материи, подожгли и бросили в балкон - в двоих обороняющихся молодых людей. Эти двое потушили куски горевшей материи и столкнули 2-3 из толпы, которым почти удалось залезть на балкон. Потом прямо под балкон подъехала пожарная автомашина, номера которой я не разглядел. Из пожарной машины шлангом направили мощную водяную струю на двоих обороняющихся молодых людей, стоявших на балконе. Потом группа из толпы в 15-20 человек взобралась на крышу пожарной машины и оттуда на балкон, где прутьями и лопатами начала бить безжалостно этих двоих молодых парней, потом из балкона во двор стали лететь постель, мебель, кресла, все это во дворе подожгли».
Все мы знаем об ужасной трагедии сумгаитской семьи Мелкумян. В этой семье погибли пятеро – отец семейства Согомон Маркарович, мать Раиса Арсеновна, двое сыновей – Игорь и Эдуард и дочь Ирина. Но почему-то никогда не озвучивается тот факт, что и они оказали героическое сопротивление толпе убийц. В момент нападения на их квартиру №21, расположенную на втором этаже дома 2б в сумгаитском квартале 41а, в ней находилось 13 человек, включая беременную на 7 месяце жену Игоря Карину и троих малолетних детей. Защищались всемером – пятеро Мелкумянов, а также их соседи с первого этажа Миша Амбарцумян и его дочь Марина. Остальные члены семей - женщины и дети укрылись в соседнем подъезде у лезгинской семьи, перейдя туда через балкон. Из семерых сражавшихся в живых удалось остаться только Марине Амбарцумян. Рассказывает чудом спасшаяся супруга Эдика Мелкумяна Ирина:
«В пять часов вечера начали ломать нашу дверь. Их было много, очень много. У свекра, когда мы выходили на балкон, был топор, у Эдика - железная ножка от стула, у Игоря тоже такая же ножка от стула была, у Миши что-то было, я не помню, не помню... В последний момент, когда переходили, мы с Кариной обернулись к Ире: «Ира, а ты?» Ира, я помню, говорит: «Я не уйду отсюда, тут остаются мои братья и родители, я буду с ними вместе защищаться». Она так и сказала. Она взяла в руки нож, говорит: «Если откроют, войдут в дом, то я начну защищаться с нашими, я никуда не уйду».
Потом мы узнали, как погибли наши. Свекровь прежде всего раздели, пожилую женщину, 52 года, раздели ее и потащили вниз. Потащили, спустили к подвалу, в подъезде били, били ее, бросили, уже при смерти она лежала, они думали - уже умерла. А двенадцати-тринадцатилетние пацаны взяли палки, начали ее добивать, били, били. Били ее, потом бросили в подвал. Эдика, мужа моего, избили палками, лопатками. У них были топоры, специальные какие-то заказные лопатки, ножи какие-то, все у них было самодельное, заказное. Избили, лопаткой ударили по голове, а потом сожгли. Его так сожгли, что даже не могли потом узнать, только по кусочкам одежды. Кусочки брюк остались, туфли и - все. Иру сожгли. Ее тоже раздели... Ее живьем жгли! Ее раздели, облили бензином, сожгли у фонарного столба. Свекра нашли за нашим домом. Игорь лежал во дворе, но в стороне от Эдика и Иры. Весь избитый, ноги наполовину сожженные, и лицо в жженых пятнах, лицо его, видно, сигаретами прижигали. Дядю Мишу нашли через дорогу. Пока он отбивался, наших убили. Дядю Мишу оттеснили к дороге, там еще троллейбусный парк. И вот вся эта толпа, все люди, соседи побежали смотреть на него. В него бросали камни, а он сел, руками закрывался, чтобы не по голове. А их много, подбежали, у одного лопатка - у них у всех были лопаты, куски арматуры, у одного лопатка была такая необычная, не закругленная, а какая-то квадратная, заточенная. И вот он этой лопаткой - его по голове. Дядю Мишу тоже сожгли заживо»...
В 1-ом микрорайоне погромная толпа, вооруженная металлическими трубами, прутьями и топорами штурмовала квартиру №8 дома 13/31, где проживала семья Эдварда Агасаряна. Эдвард, вооружившись топором, в одиночку стал активно защищаться и не допустил бандитов в квартиру. Благодаря беспримерному мужеству и отваге этого парня, его семья избежала неминуемой гибели. Это фрагмент из показаний Эдварда следствию:
«…Кроме меня в квартире находились моя жена, теща и двое маленьких детей. В это время я на улице услышал крики, шум, и тут же стали в дверь стучать и ломиться. Я понял, что это хулиганы, подошел к двери и через дверь стал прислушиваться к голосам с подъезда, когда ломились в дверь, мне кричали, требовали открыть, оскорбляли нецензурно, грозили расправой мне и моей семье, нецензурно кричали, что изнасилуют женщин. Когда дверь снаружи стали ломать, как я понял, ломами, я уперся в стену ногами и стал дверь удерживать. От ударов дверь проломили, держалась она на одном замке, я понял, что мне не сдержать дверь, и тогда попросил тещу принести мне топор, чтобы им обороняться. Теща принесла топор, и тогда я резко открыл дверь и выбежал с топором на лестничную площадку, чтобы отогнать нападавших. Просил при этом погромщиков уйти и оставить меня и мою семью в покое, в противном случае я грозил им применением топора. Часть погромщиков забежала на лестничную площадку между 3 и 4 этажами, а другая часть - спустилась этажом ниже. Погромщики, а это были мужчины от 18 до 30 лет, все азербайджанцы, стали грозить мне расправой, обзывали нецензурно. Между собой они кричали, что сейчас меня убьют, изнасилуют женщин, то есть тещу и мою жену, моих детей выбросят с балкона третьего этажа. Они называли меня по фамилии, и я понял, что такую информацию обо мне мог дать кто-то из соседей. С этими словами они стали на меня нападать. В руках одного мужчины был багор, которым он пытался зацепить меня за шею, у других в руках были обрезки водопроводных труб, ломы, ножи и другие предметы, которыми пытались нанести мне удары в голову и тело. Уклоняясь от наносимых мне ударов, я из рук одного из нападавших вырвал ломик и топором продолжал обороняться, отбивая удары предметами...».
Стоит, наверно, хоть раз привести здесь показания одного из пойманных и изобличенных турок-погромщиков в качестве классического примера сколь кровожадного, столь и трусливого и жалкого зверья:
«На площадке 3 этажа… мы взяли трубу, т. е. я, Мамедов и Гусейнов… и стали бить в дверь, расположенную прямо перед лестницей. Кроме нас на лестничной площадке были еще ребята. В область дверного замка мы нанесли 6-7 ударов, и в это время дверь открылась, и на пороге появился парень армянской национальности. Был он плотного телосложения, широкий в плечах, в руке держал топор… Когда армянин появился на пороге, то мы испугались, поднялась паника, и я бросил трубу и побежал вниз и упал… Подняться и напасть на армянина мы боялись и только ругали и угрожали ему… Армянин, обращаясь к толпе, сказал, чтобы ему дали час или полчаса времени, чтобы он с семьей покинул квартиру, а потом делали с его имуществом, что хотели. Мы согласились и все вышли из подъезда».
В 4 микрорайоне в квартире №74 дома 17а защищалась семья пенсионера Сурена Оганяна.
«Наши окна уже бомбят, камни летят, вот такие большие камни - прямо в комнату. Через пару минут - звонок, стучат в дверь, дети уже кричат, плачут, маленькие у меня внуки... Дома дочка с двумя детьми, муж ее, я со своей женой. Я говорю зятю: «Гарик, ты не бойся, ничего не будет», а детям, жене, дочери говорю: «Давайте в ту комнату!» А у меня топор в руках. Я уже в безвыходном положении. В дверь стучат, мы не открываем, уже стали ломать. Стали ломать, а я с зятем и женой дверь держим, и дочка умоляет их: «Я вас прошу, ребята, у меня двое маленьких детей, не ломайте, не убивайте!..» Она умоляет. А я говорю: «Слушай, отойди, эти шакалы тебя не послушают, ты нам мешаешь! Ты иди лучше в комнату, мы, может, защитим себя». Она не послушалась, в это время одна сторона двери проломилась, и ее ударили по переносице. Большим ломом. Все лицо стало в крови... Я ее силой затолкнул в комнату. В это время дверь совсем сломалась. Как только дверь упала, я замахнулся топором - они вылетели как пули, убежали все... Они убегали, я два лестничных пролета за ними бежал. До того их много было, что даже не успевали спускаться по лестнице, один другому мешал».
В 30-ом квартале 17 армян, в том числе грудные дети и старики, забаррикадировались на крыше. Мужчины, вооружившись топорами, ножами и шомполами, подсоединили к люку электрический ток. Эта группа была спасена прибывшими в 30-ый квартал армейскими БТР-ами.
Еще один пример сопротивления погромщикам, правда, не называя имен, приводит исследователь Сумгаитского геноцида, депутат Верховного Совета, светлой памяти Самвел Шахмурадян:
«Еще один пример. Толпа вламывается в дверь, ее встречает выстрел из двустволки и два топора. Ее встречают двое - отец и сын. И от одного выстрела десятки громил с диким воплем бросились вниз в такой панике, что стали давить друг друга».
Сопротивление бандам погромщиков из числа закавказских турок, оказывалось не только в домах. Свидетельствует житель Сумгаита Альфред Григорян:
«Между толпой был маршрутный автобус, который хотел следовать по своему маршруту, но толпа окружила его, и стали насильно заставлять шофера автобуса, чтобы тот пустил их в автобус и требовали, чтобы шофер следовал за толпой. Когда шофер отказался, стали его через окно бить, попытались его вытянуть из машины на улицу и хотели ломать двери и лезть в автобус. По национальности шофер был русским, я его знаю с автобазы по совместной работе. Я заступился за шофера, оставив автобус, часть азербайджанцев напала на меня, и началась у нас драка.
…Мы втроем пошли в сторону дома. Дойдя до магазина №110, увидели толпу, которая ринулась к дому, где проживает мой друг по работе - Коля, по национальности армянин. Мы преградили дорогу толпе, и у нас завязалась смертельная драка - трое против пятидесяти человек. Во время драки меня ударили арматурой по голове, искалечили сына Эдика, ударив арматурой по голове, тот потерял сознание».
Мы рассказали о случаях активного сопротивления. Но разве нельзя назвать героем, например, 52-летнего Бармена Бедяна? Нет, он не дрался с погромщиками. Но когда начали ломать дверь в их квартиру №8 в доме 5/7 по улице Мира, что в 1-ом сумгаитском микрорайоне, всех женщин и детей (в общей сложности 10 человек – П.) он спустил в подвал, прикрыл ковриком люк, а сам остался. И когда его избивали бандиты, не проронил ни звука, чтобы не выдать домочадцев. Свидетельствует одна из им спасенных - Римма Халафян:
«В квартире остался только один человек - свекор моей дочери Стеллы. Его зовут Бедян Бармен, он спас нас. Люк, через который с балкона спускаешься в подвал, виден на полу, вот поэтому Бармен и остался, - чтобы замаскировать, скрыть этот люк. У нас там был старенький коврик, он им и прикрыл сверху. Потом Бармен говорил мне: «Римма, я успел собрать со стола стаканы, чтобы они не догадались, что здесь было много людей. Оставил только один стакан». Бедный человек, как его избили! Когда ворвались в дом, он все равно о нас думал: «Забыл сказать, чтобы лампочку в подвале открутили».
Кстати, нужно отметить, что на Сумгаитский клуб на площади Ленина, в котором собирали уцелевших после погромов армян, тоже производились попытки нападения. Армянские мужчины создали здесь специальные сторожевые пункты и по очереди дежурили.
Следствие, которое, по указке сверху, с самого начала взяло курс на сокрытие истинных масштабов трагедии и квалификацию геноцидальных действий против сумгаитских армян как «проявления хулиганства», всячески замалчивало и перечисленные нами выше проявления мужества и героизма армянскими жителями Сумгаита. Не оттого ли нигде в документах следствия ни разу не упоминаются турки, погибшие от рук защищавшихся армян, а также убитые в столкновениях с советскими военнослужащими.
Однако в ходе погромов, охвативших всю территорию Азербайджанской ССР, бывали случаи, когда даже защита армянином своего очага и своей семьи от беснующихся банд оборачивалась для него новой трагедией. Во время армянских погромов в Шамхоре школьный учитель с 30-летним стажем Сергей Агаджанян, защищая свою семью, убил одного из погромщиков. Следствие, годами буксовавшее в расследовании раздробленных сумгаитских дел, в данном случае было завершено в рекордные сроки. Что после этого довелось вынести Сергею Манасовичу в кировабадской, а затем и бакинской тюрьме, догадаться несложно. Московские прокуроры при виде него были в психологическом шоке и, по их требованию, несчастного перевели в госпиталь, в котором С. Агаджаняна продолжали избивать уже азербайджанские медработники. Врач госпиталя Нвер Арзуманян сообщил о несчастном узнике армянским защитниками Кировабада, которым удалось выкрасть и спасти С. Агаджаняна.
Сумгаитский Пагром Армян- 28 февраля 1988 года.html
Сумгаитский погром — армянский погром, произошедший в азербайджанском городе Сумгаит с вечера 26 по 29 февраля 1988 г. и явившийся первым массовым взрывом этнического насилия в новейшей советской истории. Сумгаитские погромы продолжались три дня и сопровождались массовыми насилиями, грабежами и убийствами, что привело к первым потокам беженцев из Азербайджана в Нагорный Карабах и Армению, тогда как в Азербайджан к тому времени уже прибыли первые потоки беженцев из Армении.
По официальным данным Генпрокуратуры СССР, погибло 26 граждан армянской и 6 граждан азербайджанской национальности[4] [5], более ста человек было ранено.
29 февраля 1988 года, в последний день сумгаитской резни, в Кремле состоялась заседание Политбюро ЦК КПСС, на котором впервые официально (правда, под грифом «совершенно секретно») отмечалось, что массовые погромы и массовая резня в Сумгаите осуществлялась по национальному признаку, то есть исключительно против лиц армянской национальности.
Своевременного расследования обстоятельств погромов, установления и наказания виновных не было проведено, что привело к эскалации карабахского конфликта
Предшествующие события
Город Сумгаит был построен в конце 40-х годов прошлого века. По словам Тома де Ваала, автора книги «Черный сад», первыми его жителями были самые низы советского общества — зэки — политические заключенные, выпущенные из сталинских лагерей; азербайджанцы, покинувшие Армению, куда стали в массовом порядке возвращаться армяне-репатрианты; а также обнищавшие армянские рабочие из Карабаха. К концу восьмидесятых в городе резко обострились социальные проблемы. Население стремительно росло, составив четверть миллиона человек, и в городе стала остро ощущаться нехватка жилья. Рабочие ютились в перенаселенных общежитиях. Городские химические предприятия были среди первых в Советском Союзе по уровню загрязнения окружающей среды. Детская смертность была столь высока, что в Сумгаите возникло даже специальное детское кладбище. Средний возраст горожан составлял двадцать пять лет, причем каждый пятый житель Сумгаита имел судимость. В период между 1981 и 1988 годами в Сумгаит вернулось более двух тысяч вышедших на свободу заключенных.
В феврале 1988 года в НКАО и в Армении прошли многолюдные митинги с требованием присоединения НКАО к Армении.
В ночь на 14-е февраля 1988 г., когда в Степанакерте прошла первая демонстрация, на заседании бюро обкома партии зав. отделом ЦК КП Азербайджанской ССР Асадов заявил, что «сто тысяч азербайджанцев готовы в любое время ворваться в Карабах и устроить бойню». Мысль о физической расправе в случае неповиновения Карабаха была внушена даже М. С. Горбачеву. 26 февраля, за день до начала погрома в Сумгаите, Генеральный секретарь ЦК КПСС сказал в связи с карабахской проблемой армянским писателям С. Капутикян и З. Балаяну: — «А вы подумали о судьбе двухсот семи тысяч бакинских армян?»
Вслед за митингами в НКАО и Армении, 20 февраля 1988 г. сессия областного Совета народных депутатов НКАО в Степанакерте приняла обращение к Верховным Советам Азербайджана, Армении и СССР с просьбой о разрешении выхода НКАО из состава Азербайджана и присоединении к Армении.
22 февраля 1988 года у армянского населенного пункта Аскеран произошло столкновение с использованием огнестрельного оружия между движущимися в Степанакерт группами азербайджанцев и населением Аскерана. Погибли 2 азербайджанца, по крайней мере один из них — от руки милиционера-азербайджанца. Двадцатитрехлетний Али Гаджиев, по всей вероятности, был убит местным милиционером — либо случайно, либо в ходе стычки, а шестнадцатилетний Бахтияр Гулиев, был, по-видимому, убит выстрелом из охотничьего ружья кем-то из армян.
Уже с 25 января 1988 года в Азербайджан начинают прибывать первые группы азербайджанских беженцев из Армении, вынужденные покинуть Кафанский и Мегринский районы Армянской ССР в результате межобщинных столкновений. Местные власти не приняли их в Баку и отправили в Сумгаит. [10] [11]
В то же время в Сумгаите под видом «беженцев из Кафана» могли действовать и провокаторы. Об одном из них сообщила газета ЦК КПСС «Социалистическая индустрия»:
"Многие из тех, с кем довелось говорить, прямо сообщают о целой цепи провокационных действий, рассчитанных на то, чтобы ожесточить людей, внести панику, недоверие. Чего стоят, например, истерические выкрики человека, поведавшего собравшимся на площади в Сумгаите страшную историю его семьи, якобы загубленной «армянскими убийцами». Когда компетентные органы занялись «пострадавшим», выяснилось, что он отнюдь не мирный житель Кафана, за которого себя выдавал, а ранее судимый рецидивист, ныне тунеядец, без определенного места жительства и вовсе без семьи".[12]
В частном определении судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда СССР от 18 ноября 1988 г. также указывается факт распространения слухов о якобы имевших место в Нагорном Карабахе и Армении массовых убийствах азербайджанцев.[Источник?]
Зардушт Али-Заде, активный участник политических процессов в Азербайджане в 1988—1989 гг., спустя десять дней после погрома посетил Сумгаит, где встречался с рабочими механического цеха алюминиевого завода. По его словам, рабочие говорили «о странных, нездешнего вида молодых мужчинах, которые заводили толпу»[13].
О том, что азербайджанцев убивают и насилуют в Карабахе и Армении, говорили на первом сумгаитском митинге, который состоялся 26 февраля перед зданием горкома партии на площади Ленина. По словам очевидцев, на первом митинге присутствовало от 40 до 50 человек. На следующий день число участников очередного митинга выросло до нескольких тысяч. Выступавшие пользовались мегафоном. На митинге выступила второй секретарь горкома партии Мелек Байрамова, которая потребовала, чтобы армяне покинули Азербайджан. На митинге с зажигательный речью выступил азербайджанский поэт Хыдыр Аловлу, закончивший свое выступление словами: «Смерть армянам!»
Погром
Вечером 27-го февраля по Центральному телевидению выступил заместитель Генерального прокурора СССР А. Ф. Катусев[14], чтобы сообщить о том, что 22-го февраля в стычке близ Аскерана погибли двое азербайджанцев. При этом он не упомянул, что по крайней мере один из азербайджанцев погиб от руки милиционера-азербайджанца. В этот же день сумгаитские «митинги», на которых собравшиеся призывали убивать всех армян, переросли в полномасштабный погром.
В митингах принимал участие также секретарь Сумгаитского горкома партии Джахангир Муслимзаде. По окончанию одного из них он с азербайджанским флагом в руках возглавил толпу погромщиков, которая стала растекаться по городу в поисках армян. Партийный руководитель повел толпу к улице Дружбы. Позднее Муслимзаде говорил, что хотел увести толпу от центра города, к морю, чтобы избежать предстоящего кровопролития. Эпицентром массовых погромов стал квартал, прилегающий к городскому автовокзалу, который располагался на углу улиц Дружбы и Мира.
Том де Ваал, автор книги о карабахском конфликте, говорит что «Советский Союз в мирное время никогда не переживал того, что произошло потом. Банды численностью от десяти до пятидесяти и более человек слонялись по городу, били стекла, поджигали автомобили, но главное — искали армян»[16].
Поражает масштаб и безнаказанность погрома, цинизм и жестокость, с которыми он совершался. Преступления тех дней кажутся просто невозможными, если учесть, что в бандах были сплочены не профессиональные убийцы и садисты, а обыкновенные горожане, в подавляющем большинстве молодые люди. Во главе этих банд были не только провокаторы, но и известные в Сумгаите люди: директор средней школы № 25, актриса театра им. Араблинского и т. д.[Источник?]
Хотя милиция бездействовала и даже участвовала в погромах, некоторые азербайджанцы пытались оказывать помощь армянам. Когда наконец, с большим опозданием, в город прибыл полк внутренних войск, солдатам был дал приказ стрелять холостыми, а не боевыми патронами. Тысячи армян нашли убежище в здании Дворца культуры на площади Ленина, где их взяли под охрану военные.
Реакция властей
Плакат, осуждающий центральную прессу в лице газеты «Правда». Ереван, лето 1988.
Первым побуждением советских властей было скрыть происходящее. Всю неделю советские средства массовой информации сообщали о беспорядках в Израиле, Южной Африке и Панаме, но ни словом не обмолвились о событиях в Азербайджане. Вечером в воскресенье 28 февраля, когда в Сумгаите уже шли погромы, центральная советская программа новостей «Время» сообщила лишь, что армянские рабочие выступили с инициативой отработать сверхурочно простои, чтобы компенсировать производственные потери за время забастовки на предыдущей неделе. Когда все было кончено, советское руководство решило утаить антиармянскую направленность погромов в Сумгаите, назвав их просто «хулиганскими выходками».
18 июля М. С. Горбачев заявил, что трагедии в Сумгаите не было бы, если бы войска не опоздали на три часа. На самом деле войска опоздали по меньшей мере на сутки. Но даже и после того, как войска прибыли, они бездействовали. Верховный Суд вынес частное определение, предусматривающее расследование по вопросу о бездействии некоторых введенных в Сумгаит войсковых подразделений.
Судебные процессы
Судебные процессы по сумгаитским делам вызвали только разочарование и возмущение. Уже сам факт расчленения единого преступления на отдельные уголовные дела вызывает недоумение. Убийства же невинных людей по национальному признаку квалифицировались на судебных процессах как убийства из хулиганских побуждений. А государственный обвинитель В. Д. Козловский вообще заявил, что наравне с армянами в Сумгаите пострадали и представители других национальностей. Требования о рассмотрении этого дела в не-азербайджанских судах были грубо проигнорированы. По делу было осуждено около восьмидесяти человек — много меньше, чем реальное число погромщиков. Один из осужденных, Ахмед Ахмедов был приговорен к смертной казни. К концу 1988 года, когда состоялись эти суды, экстремистски настроенные участники демонстраций в Баку даже несли транспаранты, прославляющие «героев Сумгаита». Позднее, Бакинское радио в передаче от 27 февраля 1993 г., сообщило, что комиссия по расследованию сумгаитских событий посмертно возвеличила Ахмедова, назвав его «героем».
Последствия
Сумгаит стал символом межэтнического насилия. По словам нынешнего президента Нагорно-Карабахской Республики Аркадия Гукасяна, Сумгаит сделал военный конфликт с Азербайджаном неизбежным.
Итогом сумгаитских погромов, продолжавшихся три дня, стали десятки убитых, значительная часть из которых — заживо сожженные после избиений и пыток, сотни раненых, многие из которых стали инвалидами, изнасилованные, среди которых несовершеннолетние девочки, свыше двухсот разгромленных квартир, десятки сожженных или разбитых автомобилей, десятки разгромленных мастерских, магазинов, киосков и других объектов общественного назначения, тысячи беженцев.
Насилие, оставшееся безнаказанным, породило насилие. Сумгаитский погром, вызвавший отток армянского населения из Азербайджана, спровоцировал армянскую реакцию против азербайджанцев в Армении[21]. Ответом на это явилась резня армян в г. Баку. В конечном итоге все это привело к карабахской войне 1991—1994 гг.
//////////////////////////////////////////////////////////////////////////
24 года назад в азербайджанском городе Сумгаит прошли армянские погромы, которые послужили прологом к началу войны в Нагорном Карабахе. В результате нападений бандитов, прикрывающихся националистическими лозунгами, погибли несколько десятков человек. А точное количество беженцев армянского происхождения до сих пор неизвестно. Корреспондент GeorgiaTimes встретился с одной из женщин, которой тогда удалось покинуть город.
Эдема Бабаян: "В Сумгаите столько было людей с черными плащами, откуда они их только достали. У всех черные плащи, длинные плащи, Сумгаит как будто в черном дыму. Мы зашли домой, дверь закрыли, а напротив нас был 45-й квартал. Через окна вылетают стулья, телевизоры, кровати, постели... Свекр пришел, говорит, у Сергея сапожную будку поломали, всё украли, всё поломали, ограбили. Я пошла, обратно вернулась, меня окружили "черные плащи", азербайджанцы. И они все накуренные. Кричат, смеются без причины, ходят друг за другом".
Вырваться из толпы нападавших Эдеме Бабаян позволило только личное знакомство с одним из них.
Эдема Бабаян: "Я пришла домой. И что мне делать? Бабушка дрожит, дети плачут, дома мужчин нет. Я не знаю, что делать. А дочка старшая беременная, вся бледная. Потом решили: (таблички) на дверях которые фамилии написаны, снимем. Я знаю, что они придут. Всё равно сняли, ночью не спали. Утром встали, бабушка говорит: давай в Баку поедем. Сестра моя в Баку живет, и дочка её в Баку живет. И поехали в Баку".
Эдема Бабаян была вынуждена взять отпуск и месяц прожить в Баку. После этого вместе со своей средней дочкой она попыталась вернуться в Сумгаит. Но это не принесло двум женщинам ничего хорошего.
Эдема Бабаян: "Тогда самолеты были Баку-Степанакерт. Я один билет взяла, дочка говорит: мама, я здесь минуту не останусь. Как мы зашли, дверь закрыли, телефон звонит. Я спрашиваю: "Это кто говорит?". Ночью посмотришь, кто говорит... Она (дочь) всё приготовила, ножницы, ножи...
Со времени трагических событий в Сумгаите прошло уже 24 года. Но жертвы погрома уверены: они не смогут чувствовать себя в безопасности, если захотят вернуться.
Эдема Бабаян: "Хорошо, если мы хотим вернуться, чтобы дружба была между нами... А мои дети? Хотят они вернуться? Никогда. Мои дети ненавидят... Сколько прошло времени, я тоже еще больше ненавижу эту нацию. То, что я вижу, как мои дети страдают. Это моя жизнь прошла, завтра я умру. А дочка моя как будет?"
///////////////////////////////////
Погромы в Сумгаите в 1988 году как начало распада СССР
При полном молчании руководства СССР в результате трехдневных погромов десятки человек были ранены и 53 – убиты.
Погромы армянского населения, произошедшие в азербайджанском городе Сумгаит с вечера 26 по 29 февраля 1988 г. стали первым массовым взрывом этнического насилия в новейшей советской истории. Сумгаитские погромы продолжались три дня и сопровождались массовым насилием, грабежами и убийствами, что привело к первым потокам беженцев из Азербайджана в Нагорный Карабах и Армению. Своевременного расследования обстоятельств погромов, установления и наказания виновных не было проведено, что привело к большей эскалации насилия против армянского населения Азербайджана и Карабаха.
26 февраля 2014
PanARMENIAN.Net - При полном молчании руководства СССР в результате трехдневных погромов десятки человек были ранены и 53 - убиты, причем часть их была замучена до смерти, а трупы их были сожжены. 29 февраля в Сумгаит, наконец, вошла советская армия, которая, однако, почти ничего не предприняла для защиты армянского населения. Погромы армян в Сумгаите стали первой этнической чисткой в новой истории СССР и сыграли большую роль как в распаде Союза, так и в развязывании карабахской войны.
Отрицанием факта геноцида в Сумгаите и дезинформацией мирового сообщества со стороны властей Азербайджана продолжилась активная антиармянская пропаганда, которая в результате привела в 1990 году к погромам армянского населения в Баку, жертвами которых стали тысячи мирных жителей. В результате массовых погромов армянского населения, армянская община Азербайджана перестала существовать и пополнила ряды Спюрка так же, как это было почти 100 лет тому назад.
На государственном уровне первый гласный разговор о Сумгаите возник на заседании Президиума Верховного Совета СССР 18 июля 1988 года. Фраза «сумгаитский геноцид» в выступлении одного из членов армянской делегации вызвала резкую негативную реакцию Михаила Горбачева. Генеральный секретарь ЦК КПСС высказался о том, что геноцид - преступление организованное, а в Сумгаите действовали лишь «отбросы общества».
На заседании 18 июля Горбачев заявил, что трагедии в Сумгаите не было бы, если б войска не опоздали на три часа. С таким мнением трудно согласиться. Подразделения Министерства обороны и Министерства внутренних дел страны стали прибывать в Сумгаит вечером 28 февраля. А через сутки, в вечерние часы 29 февраля, в Сумгаите были убиты по крайней мере десять армян, в том числе пять членов семьи Мелкумян, были совершены погромы десятков квартир, множество других преступлений. Трагедию 29 февраля усугубили бездействие, а порой и прямое уклонение войсковых подразделений от оказания помощи подвергающимся нападению армянам. Свидетельские показания об этом на судебном процессе по делу Ахмедова и других в Верховном суде СССР прозвучали настолько убедительно, что Верховный суд вынес частное определение, предусматривающее расследование по вопросу о бездействии некоторых введенных в Сумгаит войсковых подразделений.
Из книги Александра Василевского «Туча в горах»:
«В Сумгаите было страшно. Конечно, виноваты местные органы власти — советские, партийные. Бездействовала милиция...»
«Накануне погрома позвонили, дали три телефонные номера, куда звонить в случае беды, и через два часа связи не стаю. И пять суток не было. Кто это сделал? Почему «Скорая помощь» и милиция не приезжали на помощь пострадавшим? Почему войска были вызваны только через двое суток?
«Даже не пострадавшие от бандитов, но видевшие все это — теперь душевно больные. Мой брат, спасаясь 29 февраля, ночью под дождем пробежал сорок пять километров за четыре часа. Ему места в машине не нашлось: там было восемь человек. Представляете, какой страх был в нем!»
«...С флагом шли мимо нашего дома. На флаге надпись: «Смерть армянам!» У 22-й школы они соединились со школьниками. Кое-кто из школьников, правда, остался. В течение получаса группа из 40-50 человек превратилась в толпу — 5 — 6 тысяч. И так они по всему району ходили, крича: «Смерть армянам!» Каждую машину проверяли, в трамваях, в автобусах искали, вытаскивали...»
К сожалению, до сих пор Сумгаитская резня не получила адекватной политической и юридической оценки со стороны международного сообщества. Трагические события в Сумгаите создали благоприятную почву и содействовали дальнейшему усилению слепой ненависти к армянам и всему армянскому, последовательно и успешно насаждаемому в Азербайджане и его обществе.
Сегодня в Азербайджане, несмотря на призывы международного сообщества готовить свое население к миру, а не войне, пропагандируются ксенофобия, нетерпимость и милитаризм. Любой, кто выступает за налаживание каких-либо отношений с армянами, запугивается и подвергается ожесточенной травле со стороны властей.
///////////////////////////////////
Рассказывает очевидец страшных событий февраля 1988 года, беженец из Сумгаита Карен Матевосян.
"Мы жили в пятиэтажном доме, расположенном почти в центре города. 27 февраля около 3 часов дня, услышав шум с улицы и выглянув в окно, я увидел приближающуюся толпу. Мы всей семьей вышли на балкон посмотреть, что происходит. Впереди толпы, в которой были как взрослые, так и дети, шла голая женщина. Ее сзади подгоняли тычками и ударами ног, били камнями. Женщина танцевала, и невозможно было понять, заставляли ее это делать или она лишилась разума. Впоследствии мы узнали, что эту молодую армянку, оглушив ударом по голове чем-то тяжелым ее мужа, стащили за волосы во двор. Женщину вели на поляну, которая находилась позади нашего дома. Из чайханы, мимо которой проходила толпа, выходили молодые и пожилые мужчины и выплескивали на жертву горячий чай. Я велел членам моей семьи войти в дом, а сам продолжал наблюдать за происходящим.
Приведя женщину на поляну, толпа (около 100 человек) стала бить ее,
колоть ножами и другими острыми предметами, тушить на ее теле сигареты. Ударяли камнями по голове. Она падала, ее поднимали и снова били камнями. Кто-то отрезал женщине ухо, потом грудь. Ее, уже мертвую, продолжали тыкать ножами. Потом люди из толпы стали звать прохожих посмотреть на обезображенный труп. Затем принесли бензин, залили им труп и подожгли. Через некоторое время подъехала какая-то машина, и толпа рассеялась. Я понял, что они не разошлись, а направились в другое место, где шли погромы. Только после этого в сопровождении БТРа приехала машина "скорой помощи" и забрала полуобгоревший труп". По убеждению Карена Матевосяна, погромы армян в Сумгаите носили организованный характер и совершались с ведома и при участии местных властей.
"Ночью 25 февраля к нам во двор заехала белая "Волга". Из нее вышли несколько незнакомых молодых мужчин. Из обрывков доносившегося до меня разговора и по жестам я понял, что они обсуждают план предстоящего дела и уточняют кое-какие моменты. Потом они разошлись по нескольким подъездам и, вернувшись спустя некоторое время, сели в машину и уехали.
Днем 26-го февраля в дверь к нам позвонили. Это был монтер-азербайджанец, пришедший по вызову. Между делом он посоветовал матери не сразу открывать на звонок. На вопрос "Почему?" - ничего определенного не ответил. Уже после всего случившегося, в первой декаде марта, монтер явился снова. Мать стала упрекать его в том, что он знал что-то, но не сказал. "Я что, враг себе? Я же предупредил вас", - ответил он. Позже уже всплыли наружу факты, подтверждавшие, что сумгаитские погромы тщательно планировались: в паспортном столе городского отдела внутренних дел уточнялись адреса армян, крестом отмечались двери армянских квартир, отключались телефоны, к армянским кварталам заранее подвозились булыжники и специально изготовленные на заводах пики, которые впоследствии использовались в качестве орудия убийств.
"Еще не осознавая до конца происходящее, утром 27 февраля я отправился на работу - в местный трубопрокатный завод, - продолжает Карен Матевосян. - По пути увидел разбитой мастерскую знакомого армянина, промышлявшего изделиями из гипса. Я не придал этому особого значения, равно как и тому, что не встретил ни одного армянина, хотя в нашем цеху работали в основном армяне. У ворот же завода стояло руководство. Я поздоровался, хотел пройти, но меня остановили. "Ты зачем пришел? Ты что, не понимаешь, что в городе убивают армян?" Я по наивности ответил: "То есть как убивают? Что - нет властей, нет закона?" Ко мне приставили азербайджанца и велели ему проводить меня до дома.
В это время в городе творились массовые беспорядки. В сторону завода шла толпа. Когда она приблизилась, я разобрал выкрики: "Долой армян, смерть армянам". Нам удалось пройти мимо, не привлекая к себе внимания. В центре города другая толпа переворачивала троллейбус, который подожгли, бросив в него бутылку с зажигательной смесью. Мой попутчик посоветовал опустить голову, чтобы никто из возможных знакомых в толпе не узнал меня, и громко говорить на азербайджанском. Дойдя домой, я, сильно беспокоясь за членов нашей семьи (9 человек), позвонил в милицию. Меня успокоили, сказав, что принимаются соответствующие меры. Однако, вскоре наш телефон отключили. Мы поняли, что остались один на один с разъяренными толпами, стали доставать топоры и другие подручные средства, пригодные для защиты. Больше всего беспокоился за женскую половину - мать, жену и сестру. Мы с отцом готовы были до последнего защищать их. Думали, что если уж суждено случиться беде, то пусть после нас, чтобы пытки и издевательства совершались не на наших глазах. Надежды почти не оставалось никакой"...
И лишь чудо спасло семью Матевосянов от той страшной участи, которая постигла десятки других армянских семей Сумгаита. "В те дни многие азербайджанские семьи укрывали у себя армян - соседей, друзей, знакомых. Наши соседи, с которыми мы жили рядом почти 40 лет, нас к себе не позвали. Но, когда толпа стала громить армянские квартиры уже в доме напротив, отец с матерью постучались к соседям, попросив принять хотя бы детей. Те поначалу отказывали, говоря, что сами боятся. Но отец не дал закрыть перед собой дверь, и мы вошли к ним.
С балкона я увидел, что толпа направляется к нашему дому. Вскоре часть ее ворвалась и в наш подъезд. Мы все уже готовились к тому, что застав нашу квартиру пустой, станут вламываться в дверь к соседям. Но тут произошло неожиданное - во двор заехали два бронетранспортера и два "Урала". Из последних стали выпрыгивать солдаты и вылавливать погромщиков по всем подъездам. На счастье, около нашего дома располагался госбанк, и оперативность военных, по всей видимости, этим и объясняется - им показалось, что толпа нападает на банк".
29 февраля военные установили контроль над городом. Армян эвакуировали в здание горисполкома и Дом культуры, оцепив все подступы к ним.
"Два дня практически не ели и не пили. В помещениях была жуткая духота и антисанитария. Умер грудной ребенок. Начиналась эпидемия. Мы все еще не верили в спасение и ждали смерти, - продолжает Карен Матевосян. - На пятый день пришел комендант города, генерал-лейтенант Краев и предложил переехать в загородные пансионы, где, по его словам, также была гарантирована безопасность, а условия были намного лучше. Поначалу мы к этому отнеслись с большим недоверием, сомневаясь в безопасности. Но одна из семей согласилась поехать, и вскоре глава семьи вернулся и убедил
остальных ехать, подтвердив слова генерала. 8 марта Краев приехал снова и сообщил, что город очищен от погромщиков, но после всего случившегося он не советовал бы армянам дальше здесь жить. На следующий день мы приехали домой и стали собирать вещи. А в конце марта переехали всей семьей в Степанакерт, где до сих пор и живем".
"По сей день событиям в Сумгаите не дана должная оценка. Официальные органы СССР поспешили наложить табу на тему "Сумгаит", искусственно расчленив массовую бойню на отдельные преступления и квалифицировав их как стихийно совершенные действия толпой хулиганов", - говорит Матевосян.
Սումգաիթ - Сумгаит - Sumgait1.pdf
=== result ===
Click on icons for more info